Тот самый день

Тот самый день Лекарь Авий прибыл во дворец только к полудню. Несмотря на погожий летний день (что уже было весьма примечательно, ведь в Рорском королевстве первые три летних месяца был сезон дождей, а сейчас едва ли закончился второй), во дворце царило уныние и легкая паника, которые легко считывались с лиц стражников. Слуги не показывались на глаза, а в коридорах было так пусто, что казалось, будто слышно, как оседает пыль на мраморные полы. Медленные мерные шаги Авия эхом отражались от стен замка и уносились в темноту путаных дворцовых залов и комнат. У королевских покоев лекаря встретил Первый советник. Выглядел он осунувшимся и чрезмерно уставшим, будто не спал уже несколько дней. - Приветствую, мой друг, - Авий крепко сжал его сухую руку. – Попейте на ночь отвар из лунного корня – он избавляет от бессонницы. Советник лишь отмахнулся и нервно дернул уголком рта. - Оставьте. Вы же не ради меня приехали в такую даль. Авий улыбнулся и кивнул на огромную дверь, украшенную золотыми вензелями. - Не тревожьтесь, это же только раз в году. Завтра опять будет как огурчик! Сами только удивитесь, что за мной посылали. - Очень на это надеюсь, господин лекарь, - советник поклонился так низко, насколько позволяла больная поясница. И, не разгибаясь, произнес. - Пожалуйста, помогите ему. Двери распахнулись на краткий миг, достаточный, чтобы в щель успел юркнуть человек с чемоданчиком, и закрылись снова. Авий стоял в кромешной темноте. Наверное, окажись он в этих покоях впервые, он бы растерялся, начал бы искать свечу или хоть какой-то источник света. Но лекарь уже знал, что огромное витражное окно, завешенное самыми плотными в королевстве шторами, сейчас прямо перед ним. Что справа в двадцати шагах стоит огромная кровать под багровым балдахином, полог ее опущен, но сама постель пуста. А слева, рядом с камином, сложенным из редкого зеленовато-желтого камня, в одном из кресел, свернувшись в клубок и укрывшись одеялом с пят до макушки, сидит мудрейший правитель земель от Восточных гор до Неспокойного моря на западе. - Ваше Величество, - тихо сказал Авий. - Привет, - король развернулся из позы улитки и сел в кресло более-менее ровно. Глаза лекаря постепенно привыкли к темноте – теперь было совсем нетрудно найти дорогу ко второму креслу. - Я зажгу камин? - Нет, сегодня никакого света. Авий едва различал черный силуэт человека напротив себя. Из-за плотно закрытых окон в комнату не проникало ни звука, но лекарь знал, что город уже начинает наполняться звуками праздника: на площади наверняка развернулась ярмарка, ворота гостеприимно впускали бродячих артистов и торговцев, и все уже предвкушают вечернее празднование и фейерверки. Интересно, сам король любит праздники? - Авий, у тебя есть братья? - Вы уже спрашивали, Ваше Величество. - И что ты мне ответил в прошлый раз? - Нет. У меня никого нет. Король вздохнул. Какая-то пружина в кресле тихо скрипнула, будто эхо. - Мне хочется верить, - сказал монарх, - что сегодня праздник в Его честь. Будто мы празднуем день рождения. - Вы же знаете, - мягко возразил лекарь. – Сегодня день окончания Каарской войны, которая длилась десять лет. Людям очень важен этот праздник. - Да... Конечно, им важен. Король поднялся с кресла и пошел по комнате. Авий не различал направления, только ощущал поток воздуха где-то недалеко от себя и шорох шагов. Ощущалось смутное беспокойство, но лекарь еще не мог уловить его причины. - Если Ваше Величество что-то тревожит… - Мне не нужны лекарства Авий. Сегодня не нужны. Ты же помнишь, как мы встретились? Конечно, он помнил. Даже если бы и забыл, король напоминал ему об этом каждый год. - Я родился в тот год, когда началась война. Все детство, все эти годы, пока я рос, я не знал другого мира. Я думал, что бесконечные военные советы, гром пушек , звон мечей, призыв новых и новых солдат – это и есть мир. Я думал, что мой отец – самый мудрый и сильный правитель, и любой, кто смеет оспаривать это – враг. Все было просто и правильно. Авий кивнул. - Да, все было просто: даже если кто-то и сомневался, то не говорил об этом вслух. Я тоже родился в тот год и долгое время считал, что кровь и страдания – это и есть жизнь. Может быть, поэтому я стал лекарем. - Какими бы мы были, Авий? Какими бы мы могли вырасти, если бы не война? Иногда мне не дает покоя этот вопрос. Я просыпаюсь среди ночи от страха, что приведу свою страну к новой войне, что мои сыновья увидят поле боя и проклянут меня… Авий прикрыл глаза, и на секунду ему почудился запах гари, такой плотный, что забивал легкие. Еще к нему примешивался другой запах, страшный, с привкусом железа и смерти. Казалось, что если он откроет глаза, то увидит не темную комнату, укрытую тишиной, а поле, залитое беспощадным солнцем и кровью, поле, выжженную траву на котором не было видно из-за количества мертвецов. И он, Авий, только на намного младше, идет по этому полю, пытаясь отыскать отца, натыкаясь на знакомые лица куда чаще, чем мог вынести. И находит такого же испуганного перепачканного мальчика, который сбежал из лагеря, чтобы найти своего отца. Может, это и была судьба, что вместо отцов они нашли друг друга? - Там, где все началось… Возле Каара была разрушенная мельница, помнишь? – Авий еще не открыл глаза и говорил осторожно, будто боялся спугнуть видение. – Крыша наполовину развалилась и с какого-то ракурса казалось, будто она подвешена в воздухе. А еще с нее были видны самые красивые звезды. Комната ответила тишиной, но Авий слышал дыхание где-то справа от себя. Он продолжил. - То время… Я был ребенком, и помню не все, и, наверное, это к лучшему. Но те крики раненых солдат, крики женщин, у которых забирали сыновей – они еще снятся мне иногда. И когда я просыпаюсь от кошмара, я снова закрываю глаза и вспоминаю ночное небо, которое открывалось мне с крыши мельницы. - Почему оно было таким красивым? – король отозвался из своего угла. - Потому что все остальное было слишком ужасно? Потому что даже в самое темное время находится место для чего-то прекрасного? Если честно, иногда мне кажется, что это небо нас и спасло. - От чего? - От темноты. Авий поднялся с кресла, подошел к окну и резким движением распахнул шторы и открыл настежь окна. В комнату потоком хлынул свет и теплый воздух, наполненный отдаленными звуками праздника. Лекарь обернулся и увидел короля, прижатого светом к стене, зажмурившегося, сгорбившегося, словно тень, что никак не хотела исчезать. - Что тебя гложет, Каен? От чего ты на самом деле прячешься столько лет? Каен убрал руки от лица и посмотрел на лекаря уставшими покрасневшими глазами. - В тот день, когда война закончилась, я пришел в деревню, недалеко от лагеря. Может, я что-то искал, а может, просто слонялся без дела. Отец с отрядом уехал на подмогу в осаде какой-то крепости, а меня с матерью оставил с основным войском – он почему-то думал, что так нам безопаснее, чем в замке. В той деревне я встретил мальчика, наверное, даже одного со мной возраста. Мы долго о чем-то спорили, а потом решили, что кто первый добежит до леса – тот и победил. Он добежал первый, но не остановился у первых деревьев, а побежал дальше. Постовые у лагеря решили, что это лазутчик и убили его. - И ты думаешь, что это твоя вина? - Нет, я думаю о другом. Война началась, когда брат моего отца решил, что больше достоин править. Десять лет он проливал кровь своего народа. А закончилась война в тот день, когда лучник случайно убил его сына, которого принял за лазутчика. - Тот мальчик? - Возможно, он был моим братом. Он мог бы быть моим братом. Каен поднял глаза на лекаря: - Я мучаюсь не из-за смерти. Я мучаюсь, потому что не понимаю причин такой смерти. - Зачем тебе понимать? Ты бы предпочел быть на его месте? - Я бы предпочел семью вместо королевства. Авий протянул ему руку. - Идем. Мы как раз успеем к ночи. Лошадей подали быстро. Каен даже не спрашивал, куда и зачем они едут, только оставил пару распоряжений для советника. Тот едва кивнул и проводил всадников уставшим недоверчивым взглядом. Когда они приехали, уже стемнело. Непривычно ясная ночь опустилась на землю. Вскоре дорога сбежала с пригорка, завернула через лес и вывела путников на небольшую заросшую поляну. Где-то в высокой траве журчала небольшая река, но она мало кого волновала. Каен уставился на развалины мельницы, поросшие мхом. - Это… та самая? - Идем, - только и ответил Авий. Они полезли наверх. Некоторые камни рассыпались прямо под ногами, некоторые укатывались вниз, но уцелевшие стены покорно терпели ночных гостей. Когда, наконец, люди добрались до крыши, единственной уцелевшей ее части, лекарь опустился на небольшой выступающий камень и указал вверх. По небу плыл тонкий серебряный месяц. Вокруг него, как алмазная крошка, рассыпались звезды. А прямо над головой волшебной тонкой вуалью расстелился Млечный Путь. - Ты не можешь знать наверняка, кем был тот мальчик, - сказал Авий. – Ты не можешь знать, кем на самом деле был твой дядя, или каким бы был твой брат. У тебя есть только сейчас. Если… Если тебе так будет легче, то ты можешь думать, что тот мальчишка был обычным мальчишкой, а твой дядя, равно как и отец, прятал семью в военном лагере, потому что боялся дворцовых заговоров. А когда понял, что война проиграна, оставил мальчика в одной из деревень, а всем объявил, что он мертв. И мальчик этот потом вырос и стал лекарем, чтобы лечить своего короля. Ну что, так лучше? Каен посмотрел на лекаря и увидел того мальчика, которого встретил когда-то очень давно. - Лучше, - кивнул король. – Так намного лучше. Но почему тогда дядя соврал? - Потому что тоже предпочел семью королевству. #королевская_анархия #следуй_за_Штормом