Легенда третья

Легенда третья Василий Терентьевич Чижиков в своей спокойной и уютной жизни хотел разве что побольше зарплату, пораньше уходить с работы и поменьше пробок в самый час пик. И еще сесть в троллейбусе было бы неплохо, а то полчаса на ногах – это, конечно, тяжеловато. Что еще… Ну, разве что скидочную карту в магазин хозтоваров и выбраться в воскресенье куда-нибудь за город, а то опять внуков привезут, будут крики, визги, мультики бесконечные. От предвкушения на лбу Василия Терентьевича проступила испарина. Он покрепче ухватился за поручень, но ехать домой как-то сразу расхотелось. По четвергам троллейбус послушно довозил пассажиров до Центрального рынка, где легко можно было сесть либо на автобус до вокзала, либо на трамвай в спальный район. Остановки находились совсем рядом, и Василий Терентьевич то и дело заглядывался на тех, кто ждал автобус, представляя, как там, на вокзале, они садятся в вагоны поездов или в большие туристические автобусы, как достают билеты, тревожно сверяясь со временем отправления, смотрят в окно в ожидании момента, когда мир качнется и начнет стремительно меняться навстречу новому. - Что-то душно сегодня, - заметила тучная женщина справа. Она обмахивалась самодельным веером из газеты и пробегала глазами табличку на столбе, где висело расписание трамваев. – Вроде магнитные бури передавали. - А, да… - рассеянно кивнул ей Василий Терентьевич. – Завтра дождь обещали к обеду, может, полегче будет. - Да, какое! – женщина отмахнулась от неудачной попытки завязать беседу и обратилась к девушке неподалеку. – Вы не знаете, «пятерка» уже была? «Четверг, - думал Василий. – Еще только четверг. Ну, вот пятницу переживем, а там выходные, можно будет…» Здесь мысль буксовала и тормозила, как перед барьером. Что именно можно будет на выходных не представлялось возможным. В тихой размеренной жизни Василия Терентьевича давно уже не было каких-то спонтанных решений, внезапных встреч и незапланированных мероприятий. Все, разрешенное на выходных, согласовывалось с супругой за несколько недель и уточнялось накануне. Эта отработанная годами схема устраивала всех и была вполне себе жизнеспособна. Зазвонил телефон. - Да, - Василий даже не смотрел, кто звонит. – Да, еду домой, трамвай жду. Что купить? Хлеб? Вроде же был вчера… А, тогда конечно. Может, внукам что взять, к чаю там? Ага. Да, посмотрю. Угу, наберу из магазина. Пока. Но ни в какой магазин Василий Терентьевич, разумеется не попал. В тот самый момент, когда палец его нажал на большую красную кнопку отбоя, к автобусной остановке подъехало такое транспортное средство, которое впору было бы назвать колесницей. Однако, колесница предполагала наличие какой-никакой лошади. Но лошади не было. Не было вообще ничего, что могло бы двигать эту колесницу, кроме магии, если бы та, разумеется, существовала. Господин Чижиков решил, что у него галлюцинации. - Извините, - обратился несказанно удивленный Василий Терентьевич к женщине справа, той самой, с веером. – Вы тоже видите это? Там, на остановке? Та повернулась в указанном направлении. - Да как же тут не увидишь! – нарочито громко отозвалась она. – Да где ж это видано, при всем честном народе! Хоть бы постеснялась, юбку такую надевать – весь подбородок видно! - Какая… - Василий сфокусировался на людях за колесницей и увидел девушку в слишком коротком платье. «Эка невидаль», - подумал он. И тут же осознал, что колесница пропала. Но не успел он облегченно выдохнуть и вернуться к созерцанию горизонта в ожидании трамвая, как на его плечо легла тонкая костлявая рука. - Товарищ Чижиков? Василий Терентьевич вздрогнул, кивнул и проследил, где эта рука начинается. Рука начиналась в черном потрепанном балахоне с подпалинами, будто им тушили локальный пожар. Под капюшоном лица было не разглядеть, хотя Василий Терентьевич к этому и не стремился. - У нас мало времени, - сухо констатировал некто в балахоне. – Пройдемте. - В-ваши д-до-документы? – неожиданно выпалил Чижиков и весь внутри похолодел. Откуда это в его голове? Ведь ему предназначено слышать эти слова, которые не предвещают ничего приятного, но никак не говорить. Откуда эта смелость? Фигура, казалось, тоже удивилась, но отреагировала быстро. - Они мне не нужны. Есть кое-что получше. На миг Василию Терентьевичу почудилось, что где-то рядом с его головой мелькнуло изогнутое лезвие косы. Он зажмурился в ожидании удара, но вместо этого в голове что-то хлопнуло и звуки вокруг выключились. Как будто с оживленной улицы Василий попал в кладовку. Он открыл глаза, но перед глазами была только черная пелена, будто и правда, темная пустая кладовка. - Эй, кто-нибудь! Включите свет! Тишина. Казалось, что голос утонул в этой тишине. Крикнул он на самом деле, или это был голос в голове? Василий начал шарить руками по сторонам, пытаясь нащупать стены, дверь или выключатель. Что-то из этого должно было быть в кладовой. О том, как он попал сюда с остановки, можно подумать потом. Ни стен, ни двери, ни выключателя. Ни полок, ни костлявых рук, ни тучных женщин, ни трамваев. Ничего. Абсолютная черная пустота и вязкая тишина, в которой не было слышно ни шагов, ни дыхания. - Эй, кто-нибудь! Где я? Здесь есть кто? ЭЙ! Но если кто-то тут и был, он не хотел отвечать, вероятно, от души потешаясь над Василием Терентьевичем где-то там снаружи, где есть свет, расписание трамваев и тучные женщины, осуждающие короткие юбки. Вдруг свет включился, и Василий снова окунулся в большой мир. Из небытия возникли рельсы, бетонные стены, асфальт и столб с расписанием. Свет ударил в глаза, и Василий Терентьевич зажмурился до боли. А потом он оглянулся и увидел красное небо. Нет, буквально красное небо, не как красивый закат, а как гранатовый сок, разлитый на черной скатерти. Солнца там не было и в помине. Как, впрочем, и людей вокруг. Зато была та самая колесница, черная фигура в опаленном балахоне, и еще три таких же. Все они стояли через дорогу, усеянную камнями, костями и какими-то железками. «Наверное, внуков на выходные не привезут, - подумал Василий Терентьевич. – Можно не заходить в магазин». - Ты кто такой? – спросила одна из черных фигур. - Я? – Василий оглянулся, но никого рядом не обнаружил. – Чижиков Василий, сборщик второго разряда. А в чем, собственно, дело? Но фигура не ответила, а повернулась к той, что была с косой. - Что за Чижиков? Какой сборщик? - Какой сборщик? – крикнула Василию фигура с косой. - Мебели! Второго разряда! – гордо ответил Василий. - Слышал? – к фигурам присоединилась еще одна. - И что теперь делать? - Вызывайте «этих», тут какая-то накладка. Василий Терентьевич усердно делал вид, что не слушает шушуканье черных фигур, потому что это было бы неприлично. Он с большим интересом изучал катакомбы вместо двух девятиэтажек, половину трамвая, застывшую на повороте и багровые разводы на тротуаре. Взгляд его случайно упал на обрывок газеты, заляпанной кровью. Той самой газеты, что была веером. И постепенно, капля за каплей, осознание происходящего начинало приходить к нему, пока не оформилось в слова: - Что здесь было? Что здесь…. Это? Это… Как его… Да нет, это ж просто иллюзия, да? Магнитные бури же, завтра дождь будет – вот и небо красное, ветрено. А завтра пятница, потом выходные, и можно на дачу или на рыбалку, и в магазин же еще надо зайти, а то Галочка расстроится. И внуки… Да, надо же к чаю купить конфеток, как раз вкусные конфеты сейчас на скидке, взять, может с полкило, а может больше, еще ж собой надо что-то… И… Это же… не может такого, не бывает, это же просто кино снимают, да? Такие декорации, просто кино… Фигуры уже закончили совещаться и просто наблюдали за человеком. Одна из них отделилась и подошла к Василию. Пальцы в железной перчатке схватили его за предплечье. - Товарищ Чижиков? - Д-да… - одними губами прошептал тот. - Произошла техническая ошибка. Подождите немного, сейчас Вас заберут. - Заберут? Кто заберет? Куда? Я никуда не пойду! Нет, я хочу домой! Отпустите меня, мне нужно домой, меня ждет жена, Вы понимаете? Она же будет беспокоиться, морги обзванивать… - Не будет. От звука этого холодного сухого голоса все внутри Василия упало и заледенело. Он тут ж понял, что и правда не будет. Как не будет пятницы, внуков, трамваев и конфет по акции. Не будет дачи, давки в троллейбусе и даже скидочной карты. К горлу подступил ком, а вместе с ним какая-то отрешенность. - И…что дальше? Когда меня заберут? Я тоже…умру? - Вот поэтому я был против светского государства, - пробурчала одна из черных фигур. – Они же дикие какие-то, вообще ничего не знают. - Хватит, Мор, - ответила ему та, что была с железной перчаткой. – Апокалипсис тоже не каждую неделю наступает. - А ты что, хочешь умереть? – спросила Василия фигура с косой. - Н-не знаю. Наверное, нет. - И чего же ты хочешь? Все фигуры повернулись к последнему человеку. Тот вспоминал все, чего ему хотелось: зарплату, укороченный рабочий день, свободный троллейбус и даже выходные на рыбалке, но ничего из этого не подходило. Должно было быть что-то большое, важное. Как Семья. Или Мечта. Или Любовь… - Я хочу… - Василий Терентьевич мучительно подбирал слова. – Мне бы хотелось попробовать… Прожить другую жизнь. С приключениями. С этим, как его, волшебством, во! Чтобы не было нельзя, чтобы взять и поехать куда глаза глядят на этом проклятом автобусе! - И что тут у вас за накладка? – девушка вдруг появилась перед самым носом Василия Терентьевича. Тот моргнул и с удивлением узнал девочку в очень коротком платье. - А… я… - Да вот, человек остался, - сказала фигура с косой. – Перепутали сборщиков. Думали, сборщик душ, а он по мебели. - Ты ж Смерть, как это – перепутали? – фыркнула девушка. – Вам помощники не положены. - Ну так и забирайте его тогда, - буркнул тот, кого называли Мор. – И так уже из графика выбились. Мир зачищен, пора работу сдавать. - Подождите, что значит «зачищен»? – заволновался человек. – Что значит «сдавать»? Зачем тогда эти вопросы тогда? Девушка прищурилась и спросила у фигуры с косой: - Этот где-нибудь числится? - Да нет, вроде. В любом случае, мы ведомость сдали уже, обратно не вернут. А что? - Не против, если я его заберу? - Нет, конечно, для того и позвали. - Заберет? Куда? – Василий Терентьевич очень хорошо ощущал истерические позывы и не находил в себе силы с ними бороться. – Что вы со мной сделаете? - Не волнуйся, - девушка подошла вплотную к нему, и в ее глазах мелькнули отблески пламени. – Тебе понравится. Василий очень хотел закричать, убежать и спрятаться, а может быть ущипнуть себя и проснуться, но тело парализовало, дыхание сперло и все вокруг сузилось до горящих зрачков напротив… - Лок! Эй, Лок, ты как? Вождь встрепенулся и осмотрелся. Небо на востоке начинало светлеть, в костре неподалеку дотлевали угли. Отряд уже топтался в ожидании перехода и пробуждения командира. - Уже? – Лок потер глаза. Ему снова снился тот странный мудреный сон. Чтобы это значило? - Хорошо спалось? – участливо спросила Мия и наклонилась к вождю, подавая руку. В ее глазах мелькали отблески пламени. - Мне понравилось, - ответил Лок.